Мне все осточертело. Французы меркантильные и очень благополучные. Так скучно! Хочется бомбу в центре города бросить!
— писала Медведева матери.
Наташа сказала: "В России в тысячу раз интереснее, чем в иностранном говне!"
— вспоминала мать Наталии.
Здесь люди пожирали людей, но было интересно.
- вспоминал Лимонов.
Знаете, когда у нас все спокойно, размеренно, стабильно, - нам скучно, застой. Хочется движухи. Как только начинается движуха, все свистит у виска. И секунды, и пули, к сожалению, и пули сейчас свистят. Так нам страшно. Ужас, ужас. Ну, ужас. Но не ужас, ужас, ужас.
- вспоминал Путин
Вода Атлантики была купоросово-синей, ветер свеж, потому я лично был доволен, когда сошел вниз на грубый песок с клочками травы и лег там. Наташа Медведева брезгливо легла рядом на большое полотенце. Она никогда не была довольна, об этом ей проницательно сообщил ее сотоварищ по ресторану «Распутин», старенький цыган Алеша Дмитриевич: «Ты, Наташка, никогда не будешь ничем довольна». Я полагаю, Наташа Медведева была довольна жизнью, но реализовывала это позднее. Такова была ее особенность — замедленное восприятие.
Как бы там ни было, мы лежали на песке Южной Бретани. Наташа вертелась и злилась: то песок к ней прилипал, то солнце вело себя не так, как следовало, то опять уже в который раз, Лимонов говорил о Путине.
- Помню, мы ходили с ним в некое кино «сосьете» на Rue du Petit Musc — улице маленького Муска. Там были живые пальмы, масса стильных девушек, и полное отсутствие энергии. Когда 23 февраля на Тверской схлестывались милиция и оппозиция, мне тогда сломали ребро и разбили голову, я говорил Путину - Французы, немцы, американцы давно не энергичны. Я убеждался в этом не раз. Жизнь ушла из них. Будущее за какими-нибудь талибами, за турками, стоит лишь посмотреть, как они пиздятся, за курдами, за всей этой неприятной и непонятной европейцам дикой толпой подозрительных личностей. Европа сдохла, она устала и изменилась, потому все эти изящные девочки на Rue du Petit Musc зря вращают глазами. Чтоб им чечен в трусы залез и научил бы их, чтоб подпрыгнули резво.
Озорной молодой Путин тогда задумался и сказал - Ты знаешь, когда-нибудь, я буду целовать коран, когда-нибудь мы залезем к ним ко всем в трусы, мы ещё всем им покажем !
Тем летом, с наступлением темноты мы с ним совокупились во дворе его дома. Как он рассказывал позднее об этом эпизоде, камешки кололи его зад. По-моему, из окна за нами наблюдал Шойгу. Наполовину скрытый шторой.