Маргинализация как главная «скрепа»

Россия всегда была страной маргиналов. Несмотря на то, что термин сравнительно молодой и относится к эпохе нового времени (это понятие появилось в американской социологии в 1920-е), данный феномен существовал в России и в более давние времена. Последний пик маргинализации населения пришелся на 1990-е. Такие факторы, как острый социальный кризис, бедность и стремительно растущий разрыв между бедными и богатыми, приводили к тому, что люди теряли всякий интерес к общественной жизни, обосабливались. Отсутствие возможности не только себя реализовать, но часто и прокормить, приводило к утрате социальных связей, ценностных ориентиров, и, в конечном счёте, к утрате принадлежности к социальной группе. Таким образом маргинализацию можно описать как процесс деклассирования и распада социальных групп, а вместе с тем и распада составляющих частей гражданского общества, так как маргинал по определению не может быть гражданином. Аналогичные процессы происходили и 100 лет назад. Петербуржский люмпен-пролетариат и провинциальное крестьянство составило будущий костяк красного движения. Стоит напомнить, что большевики не то, что не имели никакого политического веса, всё большевистское крыло социал-демократа во время Мартовской Революции было представлено всего трёмя функционерами. Все остальные находились в эмиграции.

Единственная политическая сила, способная вызвать симпатию маргиналов, – это популисты, которые обещают им простые решения их сложных проблем. Маргиналы с радостью поддаются влиянию пропаганды, лишь бы она ласкала их слух рассказами про их «богоизбранность», «особый путь» и принадлежность к «особой цивилизации», «наследию великих предков», то есть, лишь бы она позволяла заочно чувствовать себя принадлежащим к элите человечества, не требуя в замен совершенно никаких усилий. Такие явления, кстати, полностью отсутствуют в гражданском обществе, где от политических представителей требуют отчётности и конкретных результатов. Абсолютным лжецом и популистом был Ленин. В его статьях и монографиях встречаются на удивление прогрессивные для того времени взгляды: в них и критика империализма и призыв к самоопределению наций. Но что сделал Ленин, как только российская маргинальщина встала под знамёна «Мир — народам», «Земля — крестьянам», «Фабрики — рабочим»? Принялся возрождать Российскую Империю, насаждать рабство и вести захватнические войны.

Этими же факторами объясняется успех и путинского популизма – в России по сей день много маргиналов. Подобие европейского среднего класса есть только в двух столицах. В среде российских люмпенов он называется «креативный класс». Насколько этот класс малочислен можно судить хотя бы потому, насколько незначительную роль в избирательном процессе он играет. Хоть Путина этот класс не поддерживает, но они и не «граждане», хотя уже и не маргиналы. Популистам нужен маргинализованный электорат, и если не в социальном смысле, то в моральном и ценностном, что гораздо сильнее уродует личность. Именно поэтому если большевистская власть и пыталась дать людям универсальные знания, обеспечить работой, то при этом стремилась полностью парализовать культурное пространство и любой обмен информации, заменив его цензурой, пропагандой, а в последствии телевизором. Потому что если люди перестанут верить в пропаганду, во всю ту ложь, которая окружала советское общество: что вопрос формы собственности имеет какое-то отношение к распределению благ; что США – это враг и страна-эксплуататор; что СССР – это страна свободных людей, а не тюрем и лагерей, то имперский проект СССР не будет работать. Поэтому-то, гэбисты и верили, что как только все прочитают Архипелаг ГУЛАГ, то Союз развалится. В случае с Россией, как только россияне поймут, что власть не сакральная, что Россия может быть без Путина, что Запад не хочет оккупировать их страну, то имперский проект Россия не сможет существовать. Ведь если представить, чисто гипотетически, что в России когда-то соберется свободный парламент, то первое, что он должен будет сделать, так это не решать чей же Крым, а отменить пакетом все преступные решения путинского режима; такой парламент должен будет приветствовать самоопределение тех народов, которые не смогут существовать в единой России на основе принципов федерации и демократизма.

Поэтому, политический путь популистов – это путь отупения и маргинализации своего электората, так как любые не только процессы демаргинализации, но и тенденции к этим процессам, губительны для их власти, которой эти тенденции противопоставлены дихотомически. А маргинализация только плодит новые поколения маргиналов и заводит исторический процесс в тупик. Так было в 1991, когда политическая и социальная системa деградировалa во всех возможных смыслах. И эпоха путинского популизма закончится так же, эти объективные кризисные процессы вы можете наблюдать невооружённым глазом уже сегодня. А что дальше? Спираль российской истории сделает очередной виток, и новые маргиналы изберут новых популистов. Разорвать порочный круг может только осознание российским электоратом необходимости глобальных социальных преобразований и готовность к ним. Вплоть до готовности к тому, что Россия не будет больше существовать в том виде, в котором она существует сейчас.

И основная проблема здесь в том, что россиянам слишком долго внушали страх: страх, что страна окажется без партии и верного друга народов генерального секретаря, или вдруг Россия окажется без Путина, после чего её моментально поработят западные враги или просто уровень жизни населения ухудшиться настолько, что только генсек Путин в своей мощной деснице может удержать график экономического роста от решительно падения в тартарары. Неприятие кремлёвского пропагандистского патриотизма резко осуждается, вплоть до тех обвинений, которые звучат из уст первого лица – «национал-предатели», «фашисты», «бандеровецы». То есть, патриотизм популисты развивают как комплекс, как страх почувствовать себя таким «ущербным» национал-предателем, если не будешь поддерживать любые проекты кремлёвских вождей, какими бы безумными или человеконенавистническими они не были. Существование государственной модели в таком виде возможно лишь до тех пор, пока популисты располагают прежде всего финансовым ресурсом, который позволяет обеспечивать электорату ее привычную полуголодную норму. В случае России этот ресурс напрямую завит от цен на энергоносители, поэтому в её случае есть только два обстоятельства, которые влияют на наличие ресурса. В первом случае это ситуативная стоимость энергоносителей. Например, не смотря на колоссальные запасы углеводородов, их низкая стоимость в 1991 не позволила советскому руководству удержать экономику Союза от коллапса, ставшего основной причиной системного кризиса, приведшего к развалу. Но цены поднялись обратно и на развалинах СССР уже свою империю строят другие популисты. Поэтому, если первый фактор - ситуативные цены, то второй – это исчерпание ресурсов для экспорта как таковых, либо падение на них мирового спроса. В таком случае вопрос стоит только один: что произойдёт раньше – модернизация системы, которая даст шанс избежать краха, или сам крах, как единственное временно отрезвляющее российского обывателя событие? Решение на этот вопрос определяется уже сегодня, а исторический опыт показывает, что россияне – далеко не самый расторопный народ. Именно поэтому можно сказать, что сегодня Россия и россияне двигаются только к одной лишь катастрофе, и что за ней бы не следовало, в итоге будет просто очередная катастрофа, а если ещё и единственный ресурс исчерпается, то для России это будет даже не катастрофа, а конец света.

Ввиду всего выше сказанного, основной тезис таков: процесс демаргинализации российского населения не состоится никогда, поэтому определять его судьбу будут объективные исторические процессы, а отнюдь не волеизъявление народа, как нации. Это будет приводить к череде катастроф, которые закончится натуральным концом света. Этому вас и учит русофобия.