Вчера утром ничего не предвещало, я сидел на заводе и колупался в технике, охуевал от дебильного радио. Как вдруг позвонил брат и голосом умирающего, едва перебирая языком, начал благодарить меня за то, что 30 лет назад снимал его с дерева, учил паять и кататься на велосипеде. Я резко поинтересовался, что произошло вдруг такого? Оказалось, после прошлого ракетного обстрела, он смотрел новости по телевизору, у него случился нервный срыв, живёт он в одной квартире с тестем, последний отвёл его к своему знакомому доктору, тот прописал ему какой-то "сракопропердин" и ... лирику!!! Пиздец, этот препарат сандалят конченным шизикам со слюнями и мычанием. У брата после этих таблеток затормаживаются реакции и речь становится, как у полумёртвого. Он эти дни не мог ни спать, ни работать, он - программист и препод программирования в универе Срыв никуда не делся. Он мне говорил, что будет новая атака, и пропадёт отопление. На мой вопрос: "и шо? Посидим в куртках и валенках!" Он очень удивился, начал рассказывать, что в случае переохлаждения наступает смерть. Я ему сказал, что у него проблема не в войне, а в голове. Ну и короче, забрал своего брата домой. В итоге в моей однухе нас оказалось трое, включая моего пездюка. Брат вздрагивал от каждого шороха, ходил по квартире за мной. Ближе к десяти включили свет, заработал интернет и прорвалась аудиозвонком его мамаша из Лейпцига. И тут до меня дошло, что это она его своим нытьём и причитаниями доводит до срывов. Я вырвал у брата телефон, сказал старой козе, чтобы перестала накручивать. Она что-то варнякала в ответ, я тогда заорал, что буду проверять телефон брата, если она ещё раз позвонит до того, как я ей это разрешу, то выкопаю Юрочкины косточки и брошу кладбищенским собакам (это наш умерший в пиздючестве брат). Брат испугался моего припадка ярости сильнее войны, и кажется, это подействовало позитивно. Мой пездюк на словах про собак и косточки Юрочки побежал к унитазу стругать, видимо, у меня получилось правдоподобно. Разложили раскладушку, легли спать. Среди ночи я проснулся от какого-то трешака, пездюк ржал взахлёб, а брат морозил какую-то херню про танки и взрывы. Пиздюк сказал, что я во сне храпел и пернул, а брат проснулся и перепугался. Утром я въебал супца и попиздовал на работу. Брат таблетки уже не принимал, но вёл себя недостаточно адекватно
Мне уже тошно идти с работы в этот дурдом.